Перед прочтением настоятельно рекомендую отложить подальше бутербродики и кружечки с чайком, ибо сие повествование богато всякой невкусностью. Не так богато, конечно, как то, что последует за ним, но всётаке. Я предупреждаль!


Перед тем как начать рассказывать, Рисма зажгла огонь в очаге и закрыла все окна глухими ставнями. В её доме пахло калганом и можжевельником. Деревянные стены в зале с четырьмя колоннами из лиственницы потемнели до уютного золотисто-коричневого цвета. Вдоль стен стояли сундуки и скамьи, накрытые звериными шкурами и мягкими подушками. Резные кресла с высокими спинками окружали тяжелый стол. читать дальшеПока сова готовила ужин, заколов у плеч широкие рукава, Альдамар и Диана сидели за столом. Иногда девушка обращала внимание на ту или иную деталь интерьера, или перекидывалась парой слов с ши. Так продолжалось, пока богиня не накрыла на стол и не уселась рядом с гостями.
— Несколько лет назад. Ух!— Сказала она. — Один из нас умер.
Прокладывающий сощурился, сцепив пальцы в замок. Он навалился на стол, подавшись вперед, стараясь всем своим видом выказать живейшую заинтересованность. Сова продолжала:
— Но до сих пор неизвестно, как это произошло. Бог был растерзан огромным зверем, как ягненок. Ух! — Рисма покачала головой, прикрыв глаза. Очевидно, её очень волновала несчастная судьба почившего коллеги. — И никто не хочет узнать, что за зверь способен убить бога…
— Поразительно. — Альдамар дернул бровью.
— Ух-ух! — богиня вздохнула. — Да. Верховные боги словно забыли о Юмене.
Диана слушала, подперев подбородок ладонью. Иногда она сталкивалась взглядом с лукавыми глазами Альдамара и думала, что им предстоит выслушать десятки подобных историй благодаря придуманной им легенде. Было бы неплохо, если бы хоть ода из них имела какое-то отношение к проклятию Харлонда. Но надеяться на это не приходилось.
Едва рассвело, как Рисма разбудила гостей для раннего визита к верховным богам. С центральной площади города вела широкая, поднимающаяся террасами на скалу улица, в конце которой, на верхней точке острова, возвышался дворец владык. Высокие двери прекрасного дома были приоткрыты.
— Вы знаете, что принято говорить? — спросила сова, нервно моргая, не забыв прибавить к вопросу прерывистое уханье.
В ответ на вопрос богини, ши уверенно кивнул. Они уже поднялись на второй этаж, миновав несколько светлых комнат. Остановились у двухстворчатых дверей следующего помещения, прокладывающий толкнул обе створки, без предупреждения входя в зал. Рисма пошатнулась в ужасе, но взяв себя в руки деловито забежала вперед, произнося на ходу:
— Госпожа Намири, к вам гости. — Сова поклонилась, отведя в сторону руку.
Золотистые косы верховной богини были уложены в сложную прическу в виде рогов, очень похожих на смешную селенину шапку. Хотя они, золотые, украшенные яшмовыми дисками, производили величественное впечатление, с успехом заменяя корону. Кожа женщины казалась голубоватой, а глаза тёмными, почти черными.
Она развлекалась не знакомой ни Альдамару, ни Диане игрой, передвигая по расчерченному на разноцветные треугольники полю золотые и белые диски. Напротив Намири за игровым столиком сидел неимоверно огромный бог с головой быка. Его серебристые рога изгибались, как лира. Шерсть же на бычьей морде, как и заплетенная в косы грива, покрывавшая могучие плечи, были белыми, словно снег. Большие глаза бога взирали на гостей из-под длинных светлых ресниц. Поднявшись с резного кресла, Намири подошла к пришельцам.
— Добро пожаловать в город богов, незнакомцы. — Её голос раскатился эхом под высоким сводом зала, звуча, казалось, отовсюду. — Кто вы, и почему нарушили наш покой?
— Для нас огромная честь посетить ваши владения, Госпожа. — Альдамар поклонился с видом глубокого уважения и почтительности.
Диана последовала его примеру, лихорадочно соображая, какую тактику отступления избрать, если рогатая богиня и её не менее рогатый товарищ по игре отреагируют на появление в их неспешном мирке комиссии высших сил недружелюбно. Тем более, не настоящей комиссии. Если доверчивая Рисма, чаще имеющая дело с мелкими зверьками, чем с искушенным в хитростях человеческим племенем и приняла их обман за чистую монету, то глава пантеона, судя по выражению её лица, не собиралась сдаваться так быстро.
Исполнительница взирала на Альдамара, невольно хмурясь. Начав беседу с богиней, ши сменил уважительный тон на доверительно-щебечущий. Выглядывая в многочисленные окна и рассматривая замысловатую резьбу столбов, он принялся кружить по помещению. Придумывая на ходу правдоподобную историю о массовых проверках деятельности самых различных пантеонов, ши наблюдал, как Намири постепенно вжимает голову в плечи
Диана погружалась в пучину пессимизма. Ей казалось, что под ногами уже похрустывает тоненький краешек грани провала. Но, сохраняя внушительный вид, девушка всё-таки заметила смятение главы пантеона после того, как Альдамар походя упомянул странную смерть бога, описанную вчера Рисмой. Теперь богиня то и дело скашивала глаза на белого быка, но выражение доброжелательности не покидало его почти бесстрастной морды. Спустя пять минут Диана приободрилась и стала держаться гораздо увереннее. Прокладывающий всё-таки умудрился зацепить в этом улье что-то важное, настолько, что ни Рисма, ни Намири, ни бык не могли даже вставить слова в его полубессмысленную тираду. Оставалось лишь выяснить, как использовать открывшуюся лазейку.
Всё обошлось. Намири пообещала организовать исполнителям встречу со своим мужем. Едва Альдамар добился своего, Рисма вытащила исполнителей из зала.
— Сумасшедшие! Ух-ух! — воскликнула она, сбегая по ступенькам. — Безумные! Ух!
— Не переживайте так, Рисма — улыбнулся ши, следуя за совой. — У нас есть, что противопоставить вашему непосредственному начальству.
— Этого я и боюсь. Ух! — всхлипнула Рисма.

С рассветом проснулись мухи. Их монотонному гудению мог бы позавидовать осиный рой, и спать стало совершенно невозможно.
— Как бы перестать обращать внимание на этот жужжание. — Поморщился Рейдон, закрывая уши ладонями. — Иначе оно сведет меня с ума!
Селена посоветовала музыканту хорошенько подумать о чем-нибудь серьезном. Например, какую казнь придумают эти дикие люди, если узнают, для чего на самом деле прибыли они трое. И о том, как эффективно и быстро от нее спастись. Рейдон обругал исполнительницу за пессимизм, но мух слышать действительно перестал. Вскоре в дверь домика постучался староста. Вместе с ним с улицы влетел огромный рой насекомых.
— Ну что, дорогие гости. — Зычно произнес мужчина. — Я вчера обещал вам показать наших оборотней. Следуйте за мной!
Любоваться оборотнями до завтрака исполнителям не хотелось, но уверенный вид утреннего посетителя намекал, что возражения не будут приняты. Прохладный воздух бодрил, сквозь медленно проплывающее облака проглядывало иногда раннее солнышко. Мечущиеся мухи посверкивали в его свете золотистыми искрами, стараясь казаться не столь отвратительными и многочисленными.
Дед, встретивший Селену у границы деревни, нашелся быстро. Едва исполнители появились на улице, около амбара опять собралась толпа любопытствующих. Наблюдая, как жрица о чем-то тихо переговаривается со старостой, они вытягивали тощие шеи. Староста кивал, иногда улыбался, показывая широкую прореху между передними зубами. И, в конце концов, хлопнул женщину по плечу, видимо, предоставив широкие полномочия. Потирая ушибленное плечо, она повернулась к своему молодому рыжему спутнику:
— Тебя, впечатлительного, мы с собой в сарай не возьмём. — Предупредила Селена, натягивая свою рогатую шапку поглубже. — Будешь гонять деревенских по улицам, и заставлять исполнять мои мелкие поручения. Не захотят — беги ко мне жаловаться.
— Но они же... — Рейдон оглядел жителей деревни. — Голодные и больные. Они не смогут…
— Голодные может быть, а больные, если только на голову. Ты же сам слышал! — Селена медленно закатывала рукава рубашки. — Слышали человеки? Рыжему подчиняться, как родной матери! Иначе никакой помощи вы от нас не дождетесь!
Деревенские разбежались в стороны. Музыкант вздохнул, предвкушая незабываемые часы деятельности, совсем не свойственной ему. Харлонд удивлённо посмотрел на довольную Селену, потирающую руки. Примерно с тем же выражением лица на неё взирал и староста деревни. Гостья последовательно разрушала все его представления о подобающем священнослужительницам поведении.
— Почтенный Вармонт, оставим вопрос непротивления проклятию в вашей деревне на совести её жителей, и вернёмся к содержимому сарая…
— Амбара. — Поправил староста.
— Не важно. — Продолжила Селена. — В нем что, никто не убирался с тех пор, как там заперли этих людей?
— Нет. — Староста понурился. — Заходить боятся. Только Фармост ходит. Дочка его там. Он их и кормит. А убирать сил нет, да и страшно.
Селена поморщилась. Щербатый косоглазый Вармонт преданно смотрел на неё мутноватыми глазами, иногда порывисто отмахиваясь от назойливых мух.
— Расскажите хоть, что там! — встрял Харлонд, нетерпеливо разминавший пальцы.
Староста молчал, Селена смерила его взглядом.
— Оборотни. — Ответила она. — В разных степенях превращения, в большинстве своем крайне необычных. Привязаны к столбам, по уши в нечистотах. Ну, это я тебя так предупреждаю, чтобы не отреагировал как я, когда это в первый раз это увидела. — Не дожидаясь от Харлонда реакции, Селена заткнула подол юбки за пояс и направилась в амбар. За ней последовал старик Фармост.
— Вармонт, найдите нам троих мужиков покрепче. Пусть таскают сюда воду из речки. Будут отказываться — придумайте что-нибудь страшное, вроде ещё одного проклятия. А мы пока осмотрим ваших оборотней на предмет всяческих заболеваний. — Сказала женщина, не оборачиваясь.

— Здорово же их цепляет этот убитый бог! — Весело воскликнул Альдамар. — Простите, Рисма, не хотел вас обидеть.
При упоминании смерти коллеги сова вздрогнула. Исполнители и богиня вернулись домой после раннего визита и расположились в зале с четырьмя колоннами и очагом. Ши курил трубку, стоя у окна.
— Рисма, а не подскажете, чему покровительствовал этот бог? — осведомилась Диана, отломив корочку от лежащего на столе хлеба.
— Юмен был Волчьим богом. — Вздохнула сова.
Исполнительница застыла с корочкой в зубах. Волчьему богу служили оборотни. Оборотнем был Харлонд. Волчий бог умер.
— Какой… — Альдамар выпустил изо рта облако густого сизого дыма. — Интересный поворот. Если это в ваших силах, Рисма, расскажите нам побольше о нем.
Бог с головой быка оказался братом Намири, воплощением луны. Несмотря на свой грозный вид и внушительные габариты он производил впечатление крайне дружелюбного существа. Лунный бог Амро пришел в дом Рисмы в середине дня, чтобы забрать гостей на торжественный обед по случаю их прибытия. Говорил он мягким баритоном, голубые глаза с оранжевым огоньком в глубине казались мягкими и приветливыми. Бык, непрерывно болтая, препроводил гостей в дом верховных богов, где уже начинался пир.
Исполнительнице всё время подливали в большой деревянный кубок какой-то пенный напиток, приятно круживший голову. Из обширного зала, расположенного на вершине высокой скалы, венчающей остров, как нос корабля, открывался незабываемый вид на озеро и лесной простор. Колонны из золотистых стволов лиственницы поддерживали лёгкую кровлю, стрелой вздымавшуюся к небу. Внутри неё перекрещивались толстые балки, а между ними порхали светящиеся золотые шарики. Хаотичное движение завораживало, и Диане стоило больших усилий отвести от них взгляд. Рядом с ней за круглым столом сидел Альдамар. Напротив, спиной к озеру, сидела богиня солнца Намири и её муж — главы пантеона.
Верховный бог Вармало, покровитель человеческого рода, даритель жизни, был бородат и улыбчив. Его курчавые каштановые волосы, перехваченные в нескольких местах лентами, струились по полу вокруг стола. Он старался теперь поддерживать по отношению к гостям уважительный безучастный нейтралитет. Остальные боги, галдя, исподтишка рассматривали исполнителей.
— И надолго вы у нас? — спросила богиня певчих птиц. Её волосы переплетались с тонкими веточками и маргаритками, образуя пышное гнездо.
Диана посмотрела на Альдамара. Если они задержатся здесь до следующего полнолуния, превращённый Харлонд может встретиться со зверем подобным ему. Но вместе с тем неплохо было бы выяснить обстоятельства смерти Волчьего бога.
— Столько, сколько понадобится, чтобы ознакомиться с обстановкой. — Ответила исполнительница, понизив голос и устрашающе ухмыльнувшись. — Мы слышали, с одним из вас недавно произошло неприятное происшествие. Он умер. И это очень интересно.
Из удивлённой тишина в открытом зале на вершине скалы превратилась в напряженную, постепенно наполнившись сомнениями и страхами. Очевидно, за многими присутствующими водились мелкие грешки, способные всплыть в процессе обстоятельного расследования. Стоило только придумать, какие санкции будут применяться к тем, кто помешает комиссии выяснять обстоятельства гибели бога, сообщить их главам пантеона, и запугивание можно завершить.

Страшное и причудливое существо с грустным, почти человеческим лицом сидело напротив Селены за столом. Уместившись кое-как на широкой скамье, несчастный искореженный оборотень лакал из тарелки жидкую похлёбку. Короткие покрытые серой шерстью плечи переходили в голые человеческие предплечья, потом в узкие длинные ладони и короткие круглые пальцы. Ими существо держалось за край скамьи. Задние ноги существа были звериными до пяток, дальше начинались человеческие ступни. Глаза расползлись далеко по сторонам лица, а нос и челюсти далеко выдавались вперёд.
Селена подперла голову рукой, и улыбнулась сидящему напротив. Тот добродушно осклабился в ответ. В отличие от остальных оборотней, два года просидевших в амбаре, этот мог кое-как говорить. Но звериные и человеческие черты так странно перемешались в его сознании, помножившись на длительное заключение, что ничего конкретного из односложных предложений, которыми он изъяснялся, выяснить не удалось. Старик Фармост рассказал, что этот оборотень, в бытность свою человеком, числился деревенским пастухом, не более чем семнадцати лет от роду. Видимо, парень быстро сообразил, что от Селены можно получить что-нибудь полезное, поскольку едва она начала осматривать его искаженных товарищей, уцепился за её юбку и больше не отходил ни на шаг. Исполнительница решила взять его с собой, надеясь расспросить поподробнее в спокойной обстановке.
Усталые Харлонд и Рейдон вошли в дом. Последние несколько часов они осматривали заброшенные дома в поисках соломы и ветоши, и относили их к оборотням в вычищенный амбар. Рейдон сразу улегся на застеленную для сна лавку, а Харлонд сел рядом с Селеной.
— Они давно так выглядят? — Харлонд старался не смотреть на жуткого искаженного оборотня.
Кое-как отмытые от нечистот, слепивших серую шерсть в твердую корку, существа не стали приятнее на вид. Много чего повидавший Харлонд вздрагивал каждый раз, вспоминая, как приходилось вымывать личинок мух из ран на живых, трясущихся от холода тварях. Весь день, с утра до позднего вечера.
— Мы. — Рявкнул пастух, и тут же, смутившись, вздрогнул. Говорить он отвык. Да и трудно это, когда голосовой аппарат человеческий лишь наполовину.
— Продолжай, ничего страшного. — Селена сложила руки на столе и внимательно слушала.
— Мы. Раньше были люди, а потом. Наш бог. Умер. — Прогавкал оборотень, и замолк.
— Умер? — Харлонд, наконец, посмотрел на существо в упор.
— Да. Про него нам вчера и рассказывал староста. Умер и проклял деревню. — Поднявшись из-за стола, Селена забрала у оборотня опустевшую миску. — Если Диана и Альд выяснят, что там у этих богов произошло, они расскажут.
Пастух спустился на пол и неуклюже побрёл в угол, где для него обустроили мягкую лежанку из набитых соломой мешков и ветоши. Женщина дотронулась до плеча Харлонда, и незаметно взмахнув рукой, пригласила его выйти следом за собой на улицу. Она уселась на ступени крыльца, а Харлонд рядом с ней. Поздним вечером мухи уже отправились спать. Комары и мошкара находили общество тощих коров более приятным и плодотворным, оставляя людям пару часов для отдыха.
— Думаешь с этими тварями ночевать безопасно? — Харлонд указал за спину.
— У них человеческие мозги, и в гораздо менее скотском состоянии, чем у всех остальных. Этот парень был пастухом. В волчьем обличье стерёг своих коров также, как и в человеческом. — Убеждая в первую очередь саму себя, вздохнула исполнительница.
Конечно, Селена сомневалась в адекватности навязчивого оборотня, но он уже пригрелся поблизости, и отправить его обратно в амбар означало нанести неизгладимую обиду. А терять даже такой хрупкий мостик для общения с теми, кто мог хоть что-то знать о происходящем, было непозволительной роскошью.
— Они все служили Волчьему богу, а потом здесь появился огромный оборотень вроде тебя. И как-то раз этого бога загрыз. А тот перед смертью проклял всех подряд, вместе с деревней. — Селена потянулась и размяла пальцы. — Самого нового оборотня проклятие не коснулось, потому что все деревенские сейчас в амбаре, никого лишнего. Ходит где-то здесь этот товарищ, тихарится.
— Как он мог убить бога, если сам смертный? — Харлонд даже поморщился от мрачной перспективы встретить себе подобного.
— А может, и не смертный? — заметила Селена. — Откуда нам знать? Завтра надо нормально обустроить оставшихся оборотней.
Харлонд кивнул. Исполнительница подсела к нему ближе и улеглась щекой на мощное плечо. Ступая на проложенный Альдамаром путь, исполнительница не думала обнаружить такое количество самых разных оборотней. Харлонд терялся в общей массе превращающихся существ, и надежда отыскать среди множества других причину именно его проклятия таяла на глазах. Вчера они пришли в деревню, сегодня осматривали и чистили оборотней, в промежутках объясняя местным жителям, что их искаженные проклятьем соплеменники совершенно безопасны. Ничего из проделанного не позволяла делать каких-либо выводов. В животе у Селены жалобно заурчало. Есть хотелось, но когда она закрывала глаза, и перед внутренним взором начинали копошиться белые черви, голод в ужасе отступал. Когда из низких облаков, затянувших небо, стал накрапывать дождик, пришлось уйти в дом.